Jan. 15th, 2006
(no subject)
Jan. 15th, 2006 07:56 pmСергей Королев
***
Где твой сын? и дерево где твое?
Ни о чем не спрашивай дурака.
Птица вон, безделица – а поет!
Стал бы – и заслушался на века.
Хорошо искуснице-птице петь,
Байкать-убаюкивать мир больной
И меня, застывшего на тропе…
Я пройду по родине стороной.
От меня останется порошок.
Я венец не требую золотой,
Оттого – не все ли мне хорошо?
Благодарен, значит, будь и за то,
Что коснулся малого Божества,
И тобой набросаны десять строк…
Но тебе подарены – все слова,
Даже если голос твой – голосок.
***
«Дядя Коля был тоже чудак:
Слишком рано убрался со свету…»
Я подумал о нем просто так,
Фотографии тех, кого нету
Из родни, кого нету в живых,
В деревенском альбоме листая,
Элегантно грустя: что же вы,
Как по саду листва золотая,
Улетели – не знаю куда?
Растворился и запах домашний,
И без вас замерзает вода,
И без вас согревается пашня…
Две «на память» поблеклых строки,
Мертвецов залихватские позы –
Скоморохи мои, дураки!
Ничего не пошло вам на пользу:
Пили водку, любили девиц,
По волкам заряжали картечью…
Ваши фото похожи на птиц
Непонятною музыкой-речью.
Вспоминаю вас издалека,
Ваши руки, размытые лица –
Память вечна, земля глубока,
Жизнелюбцы и самоубийцы.
***
Миллионы одиночеств:
Чья-то кухня, свет и чай.
Ветер! Ветер! К ночи, к ночи
Зыбку плача раскачай!
Буду плакать и качаться,
Таять в мире, убывать...
Никого не достучаться.
Никому не открывать.
***
Много одинаковых красавиц,
много одинаковых красавцев,
что идут, асфальта не касаясь,
ниже их достоинства касаться
жизни неразбавленно-реальной,
и не отдаваться жизни даром -
но идти с улыбкою журнальной
по весенним глянцевым бульварам, -
над чужой бедой неутолимой,
высоко над смертною угрозой,
и нести безликим-нелюбимым
тоже одинаковые розы.
Повезло иметь глаза пустые
цвета бледного спитого чая -
и прожить, как птицы и святые,
не касаясь зла, не замечая.
***
Где твой сын? и дерево где твое?
Ни о чем не спрашивай дурака.
Птица вон, безделица – а поет!
Стал бы – и заслушался на века.
Хорошо искуснице-птице петь,
Байкать-убаюкивать мир больной
И меня, застывшего на тропе…
Я пройду по родине стороной.
От меня останется порошок.
Я венец не требую золотой,
Оттого – не все ли мне хорошо?
Благодарен, значит, будь и за то,
Что коснулся малого Божества,
И тобой набросаны десять строк…
Но тебе подарены – все слова,
Даже если голос твой – голосок.
***
«Дядя Коля был тоже чудак:
Слишком рано убрался со свету…»
Я подумал о нем просто так,
Фотографии тех, кого нету
Из родни, кого нету в живых,
В деревенском альбоме листая,
Элегантно грустя: что же вы,
Как по саду листва золотая,
Улетели – не знаю куда?
Растворился и запах домашний,
И без вас замерзает вода,
И без вас согревается пашня…
Две «на память» поблеклых строки,
Мертвецов залихватские позы –
Скоморохи мои, дураки!
Ничего не пошло вам на пользу:
Пили водку, любили девиц,
По волкам заряжали картечью…
Ваши фото похожи на птиц
Непонятною музыкой-речью.
Вспоминаю вас издалека,
Ваши руки, размытые лица –
Память вечна, земля глубока,
Жизнелюбцы и самоубийцы.
***
Миллионы одиночеств:
Чья-то кухня, свет и чай.
Ветер! Ветер! К ночи, к ночи
Зыбку плача раскачай!
Буду плакать и качаться,
Таять в мире, убывать...
Никого не достучаться.
Никому не открывать.
***
Много одинаковых красавиц,
много одинаковых красавцев,
что идут, асфальта не касаясь,
ниже их достоинства касаться
жизни неразбавленно-реальной,
и не отдаваться жизни даром -
но идти с улыбкою журнальной
по весенним глянцевым бульварам, -
над чужой бедой неутолимой,
высоко над смертною угрозой,
и нести безликим-нелюбимым
тоже одинаковые розы.
Повезло иметь глаза пустые
цвета бледного спитого чая -
и прожить, как птицы и святые,
не касаясь зла, не замечая.