ветром унесенное сомбреро

Весна. 1988 г. Западная Сибирь.

Я была уверена, что люди живут, по меньшей мере, двести лет, - гораздо больше, чем деревья. Часто, глядя в окно, из которого открывался вид на подступающую к дому глухую тайгу, я думала о том, почему деревья зеленые? И сама же находила ответ – потому что они живут макушками в небе и пьют вечную небесную воду. А люди – получают жизненную силу от земли.

У нас во дворе росло несколько деревьев. Однажды я решила, что в их компании не хватает черемухи. Тогда я взяла лопату и пошла в лес. Лопата была тяжелой, и я волокла ее за собой, спотыкаясь о мшистые лесные кочки. Подходящее деревце нашлось на берегу реки. Я аккуратно выкопала его, стараясь не повредить корни, принесла домой и посадила во дворе. Несколько дней черемуха выглядела больной, но вскоре ее листья поднялись и расправились. Деревце зазеленело буйным цветом. Я радовалась и гордилась. Еще бы! Не каждый день лесные деревья меняют место жительства!

Но вот как-то раз я проснулась и вышла на улицу. На том месте, где была цветущая черемуха, торчали из земли голые ветки без единого листочка. Что же случилось? Ведь я так следила за деревцем, поливала, приносила с берега мелкие камешки, устраивая вокруг черемухи ограду!

Однако, дела обстояли именно так, - дерево не выжило. И я подумала: это все потому, что оно было слишком маленькое, и его ветви не доставали до неба.

А жарким июльским днем того же года ушел из жизни мой отец. Тогда я узнала, что на самом деле большинство деревьев живут намного дольше, а люди не всегда доживают до ста.

в классе нас, левшей, было двое, - я и Оля.
Оля рисовала необычные картины, я - писала стихи и сочинения. когда в Богом забытый поселок приехала учительница рисования - талантливый художник - в школе была создана студия ИЗО. мы обрадовались, так как единственное, чем можно было занять досуг, заключалось в белом пианино, стоявшем в углу спортзала, между матов. на нем мы бренчали, и наше неумелое музицирование слышала вся школа.

конечно, мы оказались в первых рядах тех, кто проявил желание рисовать. с тех пор я возвращалась домой перемазанная маслянными красками, как маляр, распространяя вокруг себя запах ацетона. через год мы модифицировали растворение красок - перешли на подсолнечное масло вместо ацетона.

пока мы с подругой Юлькой придумывали, на каких поверхностях было бы интереснее рисовать, кроме как на фанерных дощечках, Оля просто молча рисовала. из-под ее кисти выходило нечто удивительное, и уже тогда было понятно, что растет талантливый художник.

а мы с подругой креативили по-своему. однажды, после игры в месопотамию, в которой мы с Юлькой изображали мальчиков-писцов, выдавливая на собственноручно вылепленных глиняных дощечках свои нетленные сочинения, и обжигая их на печке в бане(рукописи не горят, не боги горшки обжигают, и т. д.), в головах высветилась идея: а почему бы на таких дощечах не рисовать?

с этой идеей понеслись к учительнице рисования. скоро вся студия усердно расписывала глину. идеи пошли дальше - на чем мы только не рисовали! и на срезах дерева, и на глине, и на фанере, и на разделочных досках. все это улетало со свистом на школьных ярмарках.

все, что осталось от моего рисования, - висящая в одном поселковом доме пожелтевшая картинка, купленная его хозяевами за неслыханную для меня сумму - десять рублей. по тем временам, да еще для ребенка, это было круто. тем более, если учесть, что нарисовала я ее в отчаянии, за пятнадцать минут до открытия ярмарки. почему отчаяние? потому что все мои работы были незаконченными, и выставлять на продажу было нечего. и сидя в пустом классе я решила, что просто кровь из носу, - но хоть одна картинка должна быть продана. тогда я взяла фанерную дощечку, ошкуренную и покрытую несколькими слоями водоэмульсионки, кисточку, черную краску, - и штрихами нарисовала стихотворение Лермонтова (перевод из Гейне) про сосну.

на севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна
и демлет качаясь и снегом сыпучим одета как ризой она
и снится ей то что в пустыне далекой в том крае где солнца восход
одна и грустна на утесе горючем прекрасная пальма растет

...и понесла картинку в выставочный зал. ее купили, когда она еще не успела высохнуть. таков был мои пик художественного творчества.

Оля уже тогда была признанным мастером, несмотря на возраст. из-под ее руки выходили удивительные вещи.

я нашла Олю Мерцалову, в девичестве Митяшину, на сайте газеты "Новости Югры", где однажды были опубликованы мои первые рассказы. там в "Новостях Югры" о Мерцаловой Ольге сказано много хорошего:
http://www.surgut.wsnet.ru/~company/NewsOfYugra/stat.asp?ida=87693

Помню, как в детстве жутко поссорилась с мамой, и, кажется, получила веником. Веник оказался настолько обидным, что я закрылась в комнате, села за стол и, подвывая да жалея себя, бедную - несчастную, написала жуткое стихотворение. Спрятала его в ящике стола и вскоре забыла. Через пару дней, вернувшись домой из школы в прекрасном настроении, застала на кухне рыдающую маму. В руке она держала листок со злополучным стишком... Текст был такой:

Я возьму веревку,
Я петлю свяжу,
И рукой дрожащей
К ветке привяжу.

Будет мне опорой
Шаткое бревно.
Скоро, очень скоро,
Станет все равно.

А потом уж ветры,
Вздыбя пыль дорог,
Мне опору эту
Выбъют из под ног...


...бедная мама...